Новости Беларуси. Поправки в закон «Об авторском праве и смежных правах» обсуждали во время ток-шоу «Что происходит».

Егор Хрусталёв, ведущий:
Есть композитор Олег Молчан, который всех исполнителей запугал. Если берут использовать его композицию. Вы не совсем были бы готовы к такой ситуации, когда… Всё-таки, к примеру, песня «Молитва» – она стала «Молитвой», что уж тут грешить, и благодаря Владимиру Георгиевичу Мулявину.

Олег Молчан, композитор, музыкальный продюсер, председатель Авторского совета при Национальном центре интеллектуальной собственности:
Да, я согласен. Конечно.

Егор Хрусталёв:
Ваши предложения каковы были бы по этому закону? У Вас тоже к нему есть замечания.

Олег Молчан:
Во-первых, дело в том, что я сам тоже – смежник, по большому счёту.

Я – и пианист сам, и аранжировщик.

Но, тем не менее, я считаю, во-первых, у нас ещё совершенно… Может быть, как бы, закон и есть об авторском праве, но механизмы его ещё не доработаны до совершенства, не доведены. Второе. Несмотря на то, что закон о смежных правах – это тоже авторский закон, тем не менее, я бы с удовольствием ещё хотел получать дополнительный процент к своим авторским, будучи исполнителем и аранжировщиком.

Егор Хрусталёв:
Речь же не идёт о том, что дополнительно откуда-то деньги возьмут. Скорее всего, придётся делить те, что есть.

Олег Молчан:
А вот это – я категорически против.

Источник

Недавно белорусский композитор Олег Молчан отстоял в суде свое авторское право на песню «Молитва». До Верховного Суда, между прочим, пришлось дойти. Радовались все «Песняры» — и государственные, и белорусские, и остальные, забыв на время о своих внутренних спорах. Радовались все: закон восторжествовал.

Вопрос об авторском праве не так прост, как кажется. Моцарт, например, писал за гонорары. Пушкин — потому что не мог не писать, это уж потом он стал «продавать рукописи». А мы живем в цивилизованном мире, где действует Женевская конвенция. И почему–то так получается, что об авторских правах мы с вами слышим все больше от певцов да от композиторов. Ну еще плагиат в кино. А остальные профессии как же? Поэты там, прозаики, изобретатели опять же… Привыкли, молчат, не скандалят. А раньше было, да, особенно в начале технической революции. Например, Томас Эдисон — много придумал, еще больше запатентовал, еще больше скупил. Между тем благодаря Эдисону мы с вами чуть не остались без переменного тока. Вам–то, может, и все равно, что у вас там в розетке, но поверьте на слово, что сейчас вокруг нас — в быту, куда ни глянь, и на всех–всех производствах — сплошной переменный ток. А Эдисон норовил в самом начале его «запретить», потому как большинство «своих» патентов основывал на постоянном токе. То есть имеем классический пример из Маркса о вреде монополий. Авторское право — это ведь монополия в чистом виде, не так? Вот Игорь Крутой не так давно запретил было Александру Серову исполнять свои песни. А ведь лучше его никто не пел «Лепестка–ами белых роз твое ложе застелю–ю…»! Было время самим убедиться.

Как бы развивалось человеческое общество, если бы до авторского права додумались раньше, а не всего–то в XVIII веке? К примеру, изобрел человек колесо. Понятно, что на заре времен у него никто и спрашивать бы не стал, потому что сила была высшим законом, боюсь сказать, до недавнего времени. Сейчас силу прячут, сейчас вперед выходит армия юристов. И получается, что ежели ты чего придумал в рабочее время да еще и на данном тебе в пользование оборудовании, то это сразу не твое. Это — работодателя. Не важно, что в твои должностные обязанности озарения не включены, зато включен соответствующий пункт в контракте.

И получается, что изобретатели уже даже не борются: сразу передают свои права компании. Какие войны шли между звуко– и видеозаписывающими форматами, помните? Это сейчас интернет всех помирил, а раньше «Филипс», «Сони», «Грюндиг» и другие гиганты что ни год доставали из бездонных карманов все новые и новые открытия, заставляя нас с вами, потребителей, менять пластинки на магнитные катушки, их — на кассеты, те — на сиди– и мини–диски, потом был блю–рэй… И вы правда верите, что все эти патенты не лежали у гигантов звукозаписи заранее?

Все дело в том, что имущественные авторские права по закону можно отчуждать. Продать, подарить, пропить, наверное, тоже можно. И вот приходит писатель к издателю: написал, мол, книгу. А тот: «Я тебе заплачу, немного, а ты мне отдашь все права на свою книгу и навсегда». Есть у писателя выбор? Конечно: можно не печатать. Но писать «в стол» долго невозможно. А вот и другая сторона этих отношений: писатель как человек творческий иногда думает об обществе, о человечестве, о вечном. Ну согласитесь, так может быть! А издатель — он коммерсант, он о чем думает? О прибыли. И это тоже правильно, но есть, как говорится, нюанс: если думаешь о своей прибыли, то на человечество уже никаких сил не остается.

Боюсь даже представить, сколько лекарств и от каких болезней хранится в сейфах мировых фармакологических компаний, ожидая, когда прежние, не такие эффективные, принесут достаточно прибыли, чтобы можно было их заменить новыми. «Концепция имущественного авторского права, изначально задуманная в интересах творческих личностей и, следовательно, в интересах общества в целом, — говорит знаток Анатолий Вассерман, — …эта концепция оборачивается против общества и против творчества». Получается, что существующее общественное мнение об авторском праве как о непременном атрибуте цивилизации невозможно объяснить с точки зрения рациональных доводов. Вера — вот, пожалуй, точное определение. Вера в то, что авторское право — это хорошо, а все остальное — от лукавого.

Что же до «Молитвы» — то я тоже рад за Олега Молчана. Не стоит ее ни перепевать, ни переделывать — рано еще, время не пришло. А когда придет? Верю, что лет через пятьдесят.

Автор: Андрей МУКОВОЗЧИК

Источник

Время нефти и газа заканчивается — наступает эпоха технологий, и всем придется уяснить, что интеллектуальная собственность священна.

Национальный центр интеллектуальной собственности ведет борьбу с операторами кабельного телевидения за авторские вознаграждения создателей белорусских музыкальных произведений.

Наболевшей темой  поделился председатель авторского совета при НЦИС композитор Олег Молчан.

— В советские времена популярные композиторы и поэты имели колоссальные заработки. Звучит «Калыханка» каждый вечер — копеечка на счет авторов начисляется. Не было корпоративов, а лишь концерты по билетам, на которых, во-первых, объявляли имена авторов, во-вторых, заполняли так называемую рапортичку. Как теперь обстоят дела?

— Наверное, действительно, здесь есть взаимосвязь: сперва считают возможным замалчивать имена композиторов и поэтов, а потом просто «экономить» на их авторских. Радио, телевидение, концертные организации работают по прежним стандартам. Действительно, появилось много таких площадок, за концерты на которых почему-то не принято перечислять авторские: это и корпоративы, и концерты в санаториях. К ним хотят присоединиться и кабельные операторы.

Вопрос об отчислении авторских кабельными операторами возник не сегодня.

Хочу отметить, что НЦИС по этому вопросу занял принципиальную позицию: не раз инициировал судебные разбирательства с операторами кабельного телевидения по защите интересов белорусских авторов. В свою очередь ряд кабельных операторов вышли с инициативой к государственным органам о том, чтобы на законодательном уровне освободить белорусских операторов кабельного телевидения от выплат авторского вознаграждения за использование произведений, входящих в состав белорусских телепрограмм.

При этом кабельные операторы предлагают, чтобы все авторские вознаграждения выплачивали только производители этих программ — белорусские телеканалы. Прежде всего, Белтелерадиокомпания, ОНТ и СТВ. Эта инициатива нашла поддержку у Министерства информации и Министерства связи и информатизации.

— Вы подчеркиваете, что кабельные операторы отказываются выплачивать авторские белорусским авторам…

— Именно. От международного права не отмахнешься, а для своих хотят придумать дискриминационный закон. Все идет к тому, что частные белорусские компании — кабельные операторы, получающие доход от белорусских граждан в том числе за трансляцию белорусских каналов, будут выплачивать авторское вознаграждение, при этом в гораздо больших размерах, в пользу иностранных правообладателей.

НЦИС полагает, что такое развитие ситуации самым очевидным и несправедливым образом ущемляет интересы белорусских авторов музыкальных произведений. Справедливым и законным может быть только один вариант: когда авторское вознаграждение выплачивается за трансляцию произведений независимо от гражданства авторов.

— Какие практически шаги предпринимаются, чтобы урегулировать ситуацию?

— О складывающейся ситуации специалисты НЦИС подготовили разъяснительное письмо и направили его всем авторам. Я считаю, что каждый из нас должен занять активную позицию: инициировать встречи с чиновниками, обсуждать проблему, участвовать в разработке документов. Хотелось бы и общественное мнение привлечь на нашу сторону.

— А вот это, мне кажется, самое трудное. Вспомним недавнюю историю, когда вы подали в суд за исполнение песни «Молитва» без вашего разрешения. О чем чаще всего писали? О сумме иска. И даже творческие люди далеко не все понимали, что Молчан борется за авторское право, а не зарабатывает на сумме иска. Мне кажется, что общество еще как-то плохо понимает, что такое интеллектуальная собственность. И все может свестись к тому, что «композиторам мало денег».

— Чаще всего о сумме иска писали с подачи тех, кто нарушил авторское право, ответчиков. Возможно, и какая-то часть общества именно так рассуждает. Кстати, если говорить о финансовой составляющей, то суд для меня оказался делом не прибыльным, но я действительно не шел туда зарабатывать деньги. Для меня дорогого стоит решение Верховного суда, которое подтвердило все мои права.

Некоторые люди не понимают, что такое авторское право, не понимают, что если композитор создал произведение, то это частица его жизни. Отношение к авторскому праву — это индикатор культуры общества, у нас она пока не всегда на высоте. По большому счету, авторские — это вопрос уважения к творцам.

Если говорить о деньгах, то суммы авторских отчислений заметно упали. Важно понимать, что авторские — это не только композитору на жизнь, хотя в этом нет ничего зазорного. Авторские — это еще и деньги на творчество, на то, чтобы композитор написал новые песни. Они не создаются на ровном месте: наша профессия требует постоянного развития. Автор должен покупать книги, диски с новыми концертами — нужна постоянная интеллектуальная работа, тогда может родиться хорошая песня. Композитору необходима своя студия, которая тоже требует расходов. Четко прослеживается параллель: нет авторских — нет новых произведений, нет развития музыкальной культуры.

— Олег, мне кажется, что где-то рядом с авторскими вознаграждениями возникает и вопрос, скажем так, о рабочем месте композитора. Если не ошибаюсь, профессия «композитор» в белорусском справочнике профессий так и не появилась. А если бы появилась, то трудно представить композитора, который пришел бы в офис и с 9 до 18 сочинял музыку. В связи с декретом «о тунеядстве» как вы лично решили вопросы взаимоотношений с налоговой инспекцией?

— Поскольку я явлюсь членом творческого союза — Союза музыкальных деятелей, и, прошу заметить, был принят в эту организацию задолго до появления упомянутого документа, то тунеядцем не считаюсь.

Если бы меня спросили, то предложил бы внести норму о том, что все граждане, получающие авторские вознаграждения, не подпадают под декрет. Авторские облагаются подоходным налогом. Логика простая: чем больше авторские того или иного композитора, поэта, тем выше эффективность его работы и тем больше сумма подоходного налога в государственную казну. Известная формула: чем богаче граждане, тем богаче государство.

Разумеется, авторов, вообще людей что-то создающих, никак нельзя причислять к тунеядцам, впрочем, я таких примеров пока и не знаю.

— Как вам нравится проект Кодекса о культуре, в котором предусмотрено, что к деятелям культуры причислят только тех, кто имеет государственные награды. Все остальные будут всего лишь творческими работниками.

— Мне больше всего не нравится, что об этом проекте я узнал из СМИ. К сожалению, я не слышал, что кто-то из коллег принимал участие в его подготовке, а общаюсь со многими. Возможно, чиновники для себя ищут некие градации, разграничения, пытаются систематизировать пестрое творческое сообщество. Навскидку возникает первый вопрос о том, а будут ли учитываться награды БССР? Второе: допустим, композитор создал пять хитов, но не хочет участвовать в конкурсах, хлопотать о звании. Чем он хуже титулованного коллеги, произведений которого никто не знает? Кто из них принес больше пользы для общества и чей взнос в культуру существеннее? Нельзя, чтобы бумага была важнее человека.

— Возвращаясь к теме авторских выплат, видите ли вы модель какой-то эффективной системы защиты правообладателей?

— Мир нефти и газа заканчивается, наступает эпоха технологий, и всем придется уяснить, что авторское право (интеллектуальная собственность) — священно. Чем раньше это произойдет, тем лучше. Вопросов, касающихся авторского права в разных сферах, будет возникать все больше. Полагаю, назрела необходимость рассмотреть вопрос о создании при НЦИС отдела, который бы осуществлял правовую помощь правообладателям по всему спектру вопросов авторского права.

Авторское право — очень узкая тема, и только специализирующиеся на ней юристы могут дать квалифицированные консультации. В грамотном юридическом сопровождении нуждаются все: и сами авторы, и те, кто использует наши произведения.

Убежден, что и авторам нужно с большим уважением относиться к себе, не оправдывая расчеты тех, кто уверен: мы счастливы уже потому, что наши произведения звучат. Если их исполняют, значит, мы этого заслуживаем.

Автор: Оксана ЯНОВСКАЯ

Композитор Олег Молчан выиграл судебное дело об авторском праве у певицы Анастасии Шпаковской

Любая собственность нуждается в защите. В том числе и интеллектуальная. На днях Верховный Суд поставил точку в громком споре композитора Олега Молчана и певицы Анастасии Шпаковской. Решение окончательное и обжалованию не подлежит: музыканты группы Naka во главе с солисткой Анастасией Шпаковской должны выплатить автору «Молитвы» 9 млн. белорусских рублей. Еще 5 миллионов рублей составляет компенсация затрат на адвоката.

Напомним, 12 сентября прошлого года в одном из минских клубов прошел концерт–презентация музыкального проекта «Re:Песняры», посвященный 45–летию ансамбля. За несколько месяцев до концерта организатор проекта Сергей Будкин обратился к Олегу Молчану как автору музыки с просьбой разрешить исполнение группой Naka их собственной версии песни «Молитва». Однако новое звучание, рассказывает Молчан, его категорически не устроило:

— Эта аранжировка абсолютно не соответствовала художественному замыслу произведения. Я не услышал в ней себя, не услышал Мулявина, вообще ничего… Молиться со сцены за народ и всю Беларусь может только человек, которому люди безоговорочно верят. Таким человеком когда–то был Мулявин… После его смерти «Молитва» не раз исполнялась на различных конкурсах и фестивалях, но только теми артистами, которые были этого достойны. Анастасия Шпаковская, по моему мнению, еще не доросла ни профессионально, ни морально до такого уровня.

Требовать с музыкантов всю сумму сразу Олег Молчан не собирается:

— Как сможет, так и отдаст. Для меня это не главное. Самое важное, что мы создали, по сути, первое беспрецедентное дело по переработке музыкального произведения и суд определил размер компенсации за нарушение — 50 базовых величин. Я надеюсь, что другие авторы теперь будут действовать смелее, начнут наконец защищать свои права.

— У нас был аналогичный случай. Наш коллектив («Белорусские Песняры» — ред.) спросил у Олега Молчана разрешения на то, чтобы его песни вошли в новый альбом. И он разрешил. А когда ему самому понадобилось издавать пластинку, он тоже спрашивал у нас разрешения. И у всех нервы в порядке, и никаких судов. А за этот прецедент жму руку Олегу Молчану.

— В этой ситуации Олег прав. Он ведь просил, чтобы группа Naka не пела его песню. Но исполнители его проигнорировали. Они взяли произведение, которое у всех на слуху, слепили его кое–как, а потом начали спорить и ругаться с автором. Так делать неправильно. Надо обращаться непосредственно к автору, предлагать варианты. И прислушиваться к его мнению.

Источник

Участники легендарного ансамбля «Песняры» поддержали композитора Олега Молчана…

Судебное разбирательство по делу Олега Молчана к Анастасии Шпаковской длилось почти три месяца. 17 апреля Верховный суд, наконец, поставил в нем точку. За нарушение исключительного права на песню «Молитва» с Анастасии Шпаковской и музыкантов группы Naka взыскивается компенсация на общую сумму 14 450 000 рублей.

Композитор Олег Молчан законодательно пресек попытки Анастасии Шпаковской перепеть и «осовременить» «Молитву». Прослушав запись новой версии песни, автор категорически запретил исполнять ее в переделанном виде. Однако Шпаковская всё же исполнила «Молитву» на одном из клубных концертов, нарушив запрет. Запись была выложена в интернете, что и стало поводом для судебного разбирательства. Анастасия выдвинула встречный иск против Молчана и попыталась подвергнуть сомнению авторство «Молитвы», однако суд не счел ее аргументы убедительными.

«Молитва» в исполнении Анастасии Шпаковской и группы Naka возникла в связи с проектом «Re: Песняры», который продюсировал журналист Сергей Будкин. Суть проекта заключалась в создании современными белорусскими исполнителями трибьютного альбома, посвященного 45-летию ансамбля «Песняры». Примечательно, что перед выходом альбома «Re: Песняры» ветераны ансамбля имели возможность послушать все композиции, записанные к этому альбому, для чего были приглашены в редакцию газеты «Культура». В отношении непосредственно «Молитвы» легендарные «песняры» были единодушны: песня в интерпретации Шпаковской не дотягивает до уровня оригинала.

А как они оценивают итоги последовавшего судебного разбирательства?

«Новая версия песни — это творческая неудача, — считает заслуженный артист Беларуси Владислав Мисевич. — Суд состоялся, для Анастасии Шпаковской он стал расплатой за неосведомленность, потому что незнание законов не освобождает от ответственности. В Москве, к примеру, уже вовсю судятся по таким поводам, этим никого не удивишь. А для нас это новая ситуация, и к ней надо привыкать. Тот, кто претендует на какое-то новое слово в уже сделанном ранее материале, должен понимать, что за этим стоят определенные обязательства. Я поддерживаю Олега Молчана. Это музыкант с большой буквы, он боролся за свое произведение, и боролся совершенно справедливо.

Недавно у нас был аналогичный случай. Наш коллектив спросил у Молчана разрешения на то, чтобы его песни вошли в новую пластинку. И он разрешил. Когда ему самому понадобилось издавать пластинку, он тоже спрашивал у нас разрешения. И у всех нервы в порядке, и никаких судов. А за этот прецедент жму руку Олегу Молчану. Теперь его имя вписано в белорусскую юриспруденцию».

«Я свидетель создания песни «Молитва», — вспоминает звукорежиссер Александр Попроцкий. — Это был период поиска новых направлений, нового звучания и аранжировок… «Молитва» — гимн белорусской самобытности, прекрасное произведение, написанное в лучших традициях национальной белорусской музыки. Она рождалась непросто, была результатом долгих и мучительных поисков. Идея «Молитвы» — скорее концептуальное пожелание Мулявина. А саму песню написал Олег. Именно он был «художником» этого произведения. А значит, он его автор. Я считаю, что «Молитва» — это лучшее, что создал Олег, хотя у него есть масса и других прекрасных песен, в том числе и в рамках «Песняров».

После Владимира Георгиевича Мулявина, думаю, вряд ли вообще возможно исполнение этого произведения кем-то другим. Слишком завышена планка. Взять хотя бы наш коллектив — «Белорусские Песняры». Это ансамбль высочайшего исполнительского уровня. В его составе — один из основателей «Песняров» Владислав Мисевич, а также Валера Дайнеко и Игорь Пеня, которые проработали по 30-40 лет в этом ансамбле, да и остальные ребята тоже с ним более 20 лет успешно сотрудничают. И мы — непосредственные творческие наследники Мулявина — не берем некоторые произведения к исполнению! Не берем, потому что не решаемся на это. Особенно это относится к тем песням, которые пел Владимир Георгиевич Мулявин. Это невероятно тяжело — не в плане вокала, нет. Как передать его эмоциональный накал, его эмоциональный посыл? И как народ это воспримет?

Вот именно такая ситуация возникла с исполнением песни «Молитва». Нужно сто раз подумать, петь такие песни или нет, и с максимальной ответственностью к этому относиться. На эстраде как раз не хватает этой ответственности. Так что здесь я с Олегом полностью согласен».

«Считаю, что в этой ситуации Олег прав, — говорит заслуженный артист Беларуси Валерий Дайнеко. — Он ведь просил, чтобы группа Naka не пела его песню. Но исполнители его проигнорировали. Они взяли произведение, которое у всех на слуху, слепили его как-то, а потом начали спорить и ругаться с автором. Так делать неправильно. Надо обращаться непосредственно к автору, предлагать варианты. И прислушиваться к его мнению».

«После смерти Мулявина некоторым показалось, что «Песняры» слабы, и можно делать все, что угодно, — комментирует заслуженный артист Беларуси Леонид Борткевич. — Переписывают песни люди, которые не имеют к этому никакого отношения. Договорились уже до того, что Молчан не писал «Молитву»! Тогда, может, и Борткевич не пел «Александрыну»?..

«Песняры» — национальное достояние. Мир узнал белорусов благодаря нашему ансамблю. А сегодня некоторые ни петь, ни играть толком не умеют, но называют себя рок-музыкантами и считают, что им можно петь песни такого уровня.

Олег Молчан показал, что нужно, действительно, с уважением относиться к нашим заслугам, а не просто говорить об этом. «Молитву» он писал для «Песняров», для Мулявина. Это гениальное произведение. Оно, к сожалению, стало для Мулявина последним. Это реквием. И право Молчана решать, кто будет его исполнять. Все хотят славы «Песняров»… Но не нужно забывать, что многие из тех музыкантов, кто имеет непосредственное отношение к успеху ансамбля, слава Богу, пока еще живы, здоровы, успешно работают, и с ними нужно считаться».

«Критерий высокого профессионализма должен быть определяющим, если речь идет об исполнении песняровских песен, — уверен заслуженный артист Беларуси Анатолий Кашепаров. — Мы все равнялись на Мулявина. Он научил нас работать и добиваться высоких результатов. И Молчан прошел его школу. Я доверяю вкусу Олега — прекрасного пианиста и композитора, настоящего «песняра». Его претензии к исполнению «Молитвы» в новой версии обоснованны. Композитор имеет полное право запретить неудачное исполнение своего произведения».

«Я слышал «Молитву» в исполнении группы Naka, — говорит артист Владимир Марусич. — Как по мне, так это «художественная самодеятельность». Может, сейчас в белорусских группах принято нечисто петь, нечисто играть? Мне кажется, это вообще стеб. Есть же группы, которые работают в таком ключе. Но стебаться над «Молитвой» — это безобразие. Ладно была бы какая-нибудь несложная ритмичная песня. А тут песня, которая воспринимается как духовный гимн! Не удивительно, что Олег Молчан не согласился с таким исполнением и запретил его.

Что касается каких-то предположений, что Молчан писал «Молитву» в соавторстве, могу с уверенностью сказать: это неправда. Владимир Мулявин — выдающийся композитор, но эту песню он не писал. Я помню то время, когда Олег работал над ней, делал наброски, различные варианты мелодии. Я приезжал к нему в гости и воочию видел, как рождалась «Молитва».

«Пока автор жив, кроме него никто не может защитить свои детища, — убежден заслуженный артист Беларуси Владимир Ткаченко. — Я на стороне Олега Молчана. Вообще, вопрос преемственности творческого наследия «Песняров» меня очень волнует. Как одному из участников ансамбля мне обидно бывает слышать различные версии наших песен, которые зазвучали после ухода Мулявина. Я пока что не слышал ни одной песни, исполнение которой превосходило бы «Песняров». В особенности это касается произведений, которые пел сам Мулявин. Но как защитить авторское право? Мы ведь вообще живем в век подделок и различных пиратских версий. Люди приобретают их, потому что, наверное, это стоит дешевле. И даже богатейшие хозяева мощных брендов не всегда могут защитить себя от этих подделок!

Песни «Песняров», безусловно, должны звучать. Но как их оценить? В музыке же не замеришь по секундомеру, кто быстрее спел или кто выше взял ноту. Искусство заключается не в этом, и именно поэтому в искусстве много бесправия. Не существует приборов, которые могли бы оценить художественное явление. К примеру, некоторые песни могут понравиться людям из-за высокого исполнительского уровня певца, а некоторые приобретают популярность вследствие низкого уровня культуры самих слушателей. По-настоящему позитивный факт во всей этой истории с большим количеством задействованных в ней «песняров» подтвердил: мощная духовная сила «Песняров» оказалась настолько огромной, что даже расколовшись на части и по прошествии времени всё это еще работает и вызывает интерес… Но надо уважать священное право автора на свою творческую, художественную собственность. Мне кажется, это самое главное. Нельзя отнимать у человека то самое дорогое, ради чего он живет».

Владимир Мулявин не терпел музыкальной безграмотности и самопальства. В ансамбле у него всегда работали лучшие музыканты страны: Анатолий Гилевич, Валентин Бадьяров, Аркадий Эскин, Игорь Паливода, Владимир Ткаченко, Борис Бернштейн и другие. И в этом почетном списке композитор, аранжировщик и пианист Олег Молчан занимает одно из ведущих мест. Он был музыкальным руководителем «Песняров», и на эту должность в 1998 году его назначил сам Мулявин.

Молчан — не просто коллега и друг Мулявина. Это его единомышленник, разделявший и развивавший вместе с ним творчество «Песняров» и достигший в этом выдающихся профессиональных результатов. Именно поэтому он вместе с другими песнярами имеет право решать, каким на самом деле должно быть наследие этого ансамбля. Чем он и воспользовался, благополучно «зарыв в землю» то, что к данному наследию не имеет никакого отношения.

Автор: Ольга БРИЛОН, музыковед

Вокалистка Naka Анастасия Шпаковская и композитор Олег Молчан встретились 3 марта на судебном заседании.

Композитор Олег Молчан, автор музыки к песняровской «Молитве», требует с Анастасии Шпаковской 18 млн рублей за исполнение песни на концерте-презентации проекта «Re:Песняры». Шпаковская утверждает, что не могла и представить, что Молчан имеет исключительное право на произведение.

На первом судебном заседании суд выяснил позиции двух сторон. Молчан и Шпаковская не пришли к «мирному» решению.

Песня готовилась к трибьюту «Re:Песняры». Naka исполнили «Молитву» на свой лад, но не ставили перед собой цель изменить песню до неузнаваемости. Олег Молчан не принял вариант группы и запретил использовать трек. Песня не вошла в сборник, но была исполнена на презентации.

«Первый раз мы услышали позицию ответчицы, — рассказывает певица Ирина Видова, жена Олега Молчана. — Ее позиция, как мы ее поняли: она признала факт переработки данного произведения, признала исковые требования, но у нее есть возражение против суммы, заявленной в исковом требовании».

Анастасия Шпаковская высказывала сомнения в исключительных правах Молчана на музыку «Молитвы» — в 1994 году Молчан работал в ансамбле «Песняры», и музыка будто бы была написана в рамках служебного задания. Она не спорит с тем, что Молчан — автор музыки, но не понимает, откуда Олег Молчан имеет исключительное право на это произведение.

Шпаковская утверждает, что Молчан действовал по заказу государства за государственные деньги. Из этого она делает вывод о том, что владельцем песни является государство, рассказывает Видова.

Видова же напоминает, что Шпаковская при сотрудничестве Молчана и Мулявина не присутствовала. Также не может знать о их служебных взаимоотношениях. Олег Молчан с трактовкой Шпаковской не согласен. Вывод о том, что песня принадлежит государству, он называет юридически некорректным. Более того, к факту переработки Шпаковской авторского произведения Молчана (за что она и вызвана в суд) это не имеет отношения.

В свое оправдание Шпаковская говорит, что песня исполнялась не в коммерческих целях, и она не могла представить, что автор будет против. «Искренность слов Шпаковской вызывает сомнения, — говорит Ирина Видова. — В прессе неоднократно озвучивался запрет по инициативе самих организаторов. И перед выступлением в клубе Re:Public она говорила, что исполнит песню, несмотря на то, что автор запретил».

В суде Шпаковская говорила, что «все другие без разрешения выполняют чужие произведения».

«Здесь она или хитрит, или совсем не понимает основы авторского права, — сомневается Видова. — Настораживает, что актриса одного из ведущих театров и автор группы, чья деятельность непосредственно связана с вопросами интеллектуальной собственности, позиционирует себя таким образом».

Настя Шпаковская признает, что группа сделала переработку музыки к песне «Молитва» Олега Молчана и что исполнила песню на концерте. Но она предлагала Молчану компенсацию в 1 млн рублей.

Она знает, что песня не вошла в альбом — Олег Молчан не принял вариант Naka. Исполнить песню на концерте она решила в знак уважения к творчеству Янки Купалы и «Песняров».

«Я взяла на себя смелость выступить с этой песней, — говорит Шпаковская. — Я понимала, что проект одобрен министерством культуры, что выступаю на одной сцене с государственными «Песнярами», состава преступления я не увидела. Я не знала, что полномочия Молчана на эту песню настолько исключительные».

Шпаковская отмечает, что до сих пор не видела документального подтверждения исключительных прав Молчана, и хочет, чтобы это подтверждение было представлено.

«Я действовала в рамках логики: понимала, что песня была написана по идее Владимира Мулявина, что Молчан не скрывает в интервью к судебному процессу. Общеизвестный факт, что Молчан находился в служебных отношениях с ансамблем «Песняры», что программа «Голос души» делалась по сути за государственные деньги. Также мы знаем, что Владимир Георгиевич стилистически направил Молчана как композитора — сказал, что видит эту песню в стиле баллады. То есть, Олег Владимирович выполнял заказ».

За разовое исполнение была начислена сумма, которую организатор оплатил через Центр защиты интеллектуальной собственности всем авторам, чьи песни использовались в проекте.

Шпаковская предложила Молчану по ее мнению «более-менее адекватную всей этой ситуации сумму» в 1 млн рублей, так как «разовое исполнение любой песни стоит не более 200-300 тысяч».

По ее словам, в ответ на вопрос судьи сумму в 18 млн Молчан обосновал дорогим адвокатом.

«Я вижу, что человек зарабатывает этой песней, — говорит Шпаковская. — Если бы он хотел показать миру, как он говорит, что борется за авторские права, компенсация, что в пять раз превышает обычную ставку, его бы устроила. Он просто хочет денег. Я к этому готова, потому что мне важнее правда и справедливость. Тысяча евро за исполнение песни — считаете ли вы это нормальным?».

Шпаковская полагает, что дело не в ней и не в песне, а в желании Видовой через нее отомстить лично Сергею Будкину, по чьему замыслу делался проект.

«Суть конфликта — пару лет назад Сергей Будкин написал критическую рецензию на альбом жены Олега Молчана Ирины Видовой, — говорит Настя. — С тех пор у них шла негласная война. Воспользовавшись возможностью «отыграться», Олег Молчан стал мстить Будкину — всячески «щемить» его в реализации этого проекта».

Сергей Будкин подтвердил, что претензии Видовой к нему имеют место, и видит их одной из возможных причин суда Молчана и Шпаковской.

«На самом деле, в 2009 году появилась не совсем адекватная рецензия на мой альбом «IV», но мы решили оставить это без внимания с учетом малой посещаемости сайта и явной абсурдности, — отвечает Видова. — Конечно, месть за жену была бы очень романтической версией. Мне было бы приятно. Но Олег Молчан — профессионал высшего класса. Я сама слышала, как он многократно предлагал Будкину разнообразные варианты, чтобы хоть как-то спасти песню, вплоть до представления минусовки, которую он делал сам и под которую пел Мулявин. Но песня так и осталась в начальном, неприемлемом для автора исполнении».

***

Следующее судебное заседание состоится во второй половине марта. На предыдущем заседании решался вопрос о других лицах — возможных соответчиках либо надлежащих ответчиках по делу.

Автор: Александр Арсёнов

Верховный суд возбудил гражданское дело по иску композитора Олега Молчана в отношении актрисы и певицы Анастасии Шпаковской о взыскании компенсации в размере 18 млн. рублей в связи с нарушением авторского права во время фестиваля «Re:Песняры», который состоялся в Минске минувшей осенью.

Во время подготовки к мероприятию его организатор и продюсер Сергей Будкин спрашивал у композитора Олега Молчана как автора музыки разрешения на исполнение Анастасией Шпаковской ее версии песни «Молитва» на слова Янки Купалы. Как говорит композитор, новое звучание песни, по его мнению, оказалось «неприемлемым», идея «не соответствовала его художественному замыслу», и он отказал Будкину.

«Я хорошо отношусь к молодежи. Баллады «Песняров» не раз исполнялись на различных конкурсах, и я считаю это очень важным. Как вариант, чтобы хоть как-то исправить ситуацию с песней, я предложил Сергею Будкину спеть «Молитву» под минусовую фонограмму — ту самую, под которую когда-то выступал наш ансамбль. Однако мое предложение не было услышано».

Несмотря на отказ автора музыки, Анастасия Шпаковская все же исполнила песню на фестивале. «Я предупредила зрителей, что они больше никогда и нигде ее в таком варианте не услышат, — вспоминает Анастасия Шпаковская. — Но журналисты засняли выступление на камеру. Видео появилось на YouTube».

Олег Молчан добился, чтобы видео было удалено с интернет-канала, представители СМИ извинились перед ним, а вот извинений от певицы и организатора фестиваля композитор не дождался.

«На претензии, касающиеся нарушения авторского права, тем более после моего несогласия с такой интерпретацией «Молитвы», Сергей Будкин переложил ответственность на исполнителя, мол, Анастасия Шпаковская спела песню по собственному, несогласованному ни с кем желанию, а видео опубликовали журналисты, — рассказывает Олег Молчан. — Мне не оставалось ничего иного, кроме как составить судебный иск. Я хочу подчеркнуть, что никаких личных претензий к Анастасии не имею, так как, на мой взгляд, ответственность за проект лежит, в первую очередь, на его организаторе и продюсере, но дело обернулось именно так, что ответчицей стала именно Шпаковская. Для меня, да и для всех творческих людей нашей страны принципиально важно, чтобы закон об авторском праве работал. Я хочу привлечь внимание к тому, что сегодня в Беларуси существуют проблемы не только с авторским правом, но, в первую очередь, с нормами этики, поведения и отношений между людьми».

19 февраля в Верховном суде должна состояться беседа истца и ответчицы.

«Я — творческий человек, и у меня нет желания затягивать надолго эту ситуацию, — сообщила певица. — Надеюсь, нам удастся разрешить конфликт мирным путем».

Между тем под опубликованными копиями повестки и искового заявления на страничке Шпаковской в Facebook развернулась целая дискуссия. Что, к примеру, делать кавер-бэндам, которые перепевают не только отечественные, но и мировые хиты?

«Это очень интересный вопрос, и я на него отвечу, — говорит Олег Молчан. — Однажды мне показали на YouTube видео с исполнением «Молитвы» девушкой из Испании в рамках проекта популяризации белорусского языка. Менеджер канала написал ей письмо с просьбой указания авторства, что было ей и сделано. Всё, и никаких проблем, когда учитываются пожелания автора. Да, действительно, в клубах всего мира звучат каверы, я сам в молодости играл в кавер-команде. Как относятся к этому музыканты, например, из группы Metallica, мне неизвестно, но в ситуации с «Re:Песняры» аранжировка и исполнение песни были представлены в виде собственного эксклюзива. Такой PR-ход. В условиях, когда разрешение на это я, сам песняр и композитор, не давал, а организатор, подчеркну, был в курсе этого, считаю должным довести дело до конца».

Ситуацию прокомментировала адвокат Минской областной специализированной юридической консультации по оказанию помощи субъектам хозяйствования № 2 Мария Колесова-Гудилина:

«В данной ситуации авторские права Олега Молчана, действительно, нарушены и ответчик это не отрицает. Автору принадлежат имущественные права и личные неимущественные права. В таком случае автор просит защитить свое имущественное право в отношении целостности произведения.

За нарушение имущественных прав автор может требовать компенсации от 10 до 50 000 базовых. Автор требует 100 базовых величин в качестве компенсации. Взыщет ли столько суд, сложно сказать.  Если у автора есть цель все же научить исполнителя ценить авторское право, то требования могло бы быть и самым низшим, то есть 10 базовых величин. Но это воля истца.

Думаю, ответчиком по данному делу должен быть не только исполнитель, но и организатор. Если бы еще были нарушены личные неимущественные права, то истец мог бы взыскать моральный вред, но в иске об этом не заявлено».

Автор: Мария ВОЙТОВИЧ

В этом году ансамблю “Песняры” исполняется 45 лет. Интернет-портал tuzin.fm организовал масштабный проект “Re:Песняры”. Его цель – показать, как музыка знаменитого ансамбля повлияла на новое поколение белорусских групп. Представителям разных стилей и музыкальных направлений (от джаза до рэпа) предложили выбрать самую важную в их жизни композицию “Песняров”. Группа Naka выбрала “Молитву”. Однако композитор Олег Молчан, обладатель авторских прав на эту песню, не разрешил организаторам проекта публичное исполнение кавер-версии. 

Музыка к песне “Молитва” написана на стихотворение Янки Купалы “Мая малітва”. В своей интерпретации песни Naka заменила второй куплет на строфу из того же купаловского произведения.

В исполнении Владимира Мулявина использовалась строфа:

Я буду маліцца да яснага сонейка,
Няшчасных зімой саграваць сірацін,
Прыветна па збожных гуляючы гонейках,
Часцей заглядаці да цёмных хацін.

Naka заменила его на следующую строфу:

Я буду малiцца да хмараў з грымотамi,
Што дзiка над намi гуляюць не раз,
Каб жаль над гаротнымi мелi бяднотамi,
Градоў, перуноў не ссылалi падчас.

По словам Насти Шпаковской, никто из экспертов даже не обратил на это внимания. “Мы привнесли новое прочтение, песня стала звучать более воинствующе, так как, мне кажется, именно такой должна быть современная молитва. И все организаторы проекта были очень довольны новым прочтением“, – объясняет свой выбор Анастасия. Именно с этой целью в аранжировке Naka появилась труба, маршевая окраска и “мажорное победное соло”. При этом Naka заверила, что не претендовала на авторство. Переговоры с правообладателем вел один из основателей портала tuzin.fm Сергей Будкин.

II Национальная музыкальная премия, вручение которой состоялось 16 декабря, постепенно обрастает слухами и становится объектом для критики

Напомним, в числе победителей оказались Алена Ланская (лучший поп-исполнитель), группа «Без билета» (лучший рок-коллектив), группа Apple Tea (лучший джаз-бэнд), оркестр ансамбля «Хорошки» (лучший этно-фолк-исполнитель). Лучшими авторами музыки были признаны Леонид Ширин и Юрий Ващук.

Примечательно, что премии за лучшую белорусскоязычную песню удостоился молодой коллектив ili-ili с песней «Танчыць», премию же за лучший музыкальный альбом получила популярная в иных кругах группа Кriwi (альбом Traukamurauka).

Однако в нынешнем году критике подверглись не только решения жюри, но и сам формат шоу. Часть публики, которой довелось лицезреть это музыкальное действо, осталась недовольной тем, что организаторы растянули мероприятие на 4,5 часа.

Однако больше всего людей возмутили заявления организаторов, что артисты выступали без использования фонограммы. По свидетельству очевидцев, у отдельных артистов во время исполнения ими песни вместе с музыкой пропадал и голос.

В том, что практически все участники концерта по итогам премии этого года выступали «под фанеру», уверен музыкальный критик Дмитрий Подберезский. При этом он напоминает, что Министерство культуры в 2011 году приняло решение ограничить использование фонограмм на республиканских концертных мероприятиях и поощрять практику использования «живого» звука.

Подберезский заявил, что о тотальной «фонограммизации» концерта ему стало известно со слов людей, которые были непосредственно на мероприятии.

«Во всей этой истории только один коллектив хотел выступить вживую, так им даже не дали времени на саундчек. Все остальные работали под фонограмму», — говорит критик.

По словам Подберезского, он присутствовал на первой церемонии вручения Национальной музыкальной премии в 2011 году, «это был полностью фонограммный концерт». «Не думаю, что с тех времен что-то существенно изменилось», — отметил критик.

При этом он признает, что с точностью определить, выступает ли тот или иной артист под фонограмму, может только «специалист, который находится в непосредственной близости к пульту».

«Различных технических штучек на сегодняшний день придумано много, — подчеркнул Подберезский. — Но истину можно определить по качеству звука. Например, если одна песня звучит с высокими частотами, а у другой — глухой звук, то это вызывает подозрения».

Дополнительно убедиться в том, что концерт не был «живым», можно будет, дождавшись, когда появится его телевизионная версия. «Не думаю, что на сцене будут стоять коллективы с подключенными инструментами», — сказал Подберезский.

Заместитель министра культуры Беларуси Владимир Карачевский   подтвердил, что часть прозвучавших во время гала-концерта песен действительно исполнялась под фонограмму. По его словам, по техническим причинам невозможно было обеспечить выступление всех артистов «вживую».

«Это телевизионный проект, — подчеркнул замминистра, — и его авторы вправе сами определять, использовать ли им фонограмму и в каком объеме. Кроме того, для качественной записи телеверсии концерта требуется большое количество времени для отстройки всего используемого оборудования, так что имеет значение еще и фактор времени на подготовку и проведение репетиций».

Отметился на сцене Национальной музыкальной премии и сам Карачевский. Он удивил вокальными данными, исполнив лирическую песню, написанную Леонидом Шириным. Однако по части чистого авторства этой музыки могут возникнуть сомнения.

Известный белорусский композитор и музыкальный продюсер Олег Молчан после того, как прослушал небольшой фрагмент видеозаписи этой песни, опубликованный в Facebook, отметил, что песня, которую исполнил чиновник, ему удивительно напоминает его собственную композицию.

«Начало припева практически до ноты очень напомнило мне песню «Я люблю тебя, родная», написанную мной в 2011 году, даже тональность та же, — сказал композитор. — Первым исполнителем моей песни стал бывший солист Государственного ансамбля «Песняры» Вадим Косенко. Она уже звучала на радиостанциях и до сих пор присутствует на музыкальных сайтах в интернете».

Эту же композицию Олег Молчан в минувшем году выслал Карачевскому для пополнения его репертуара, поскольку «уже несколько лет обещал написать песни» для него.

К своему наблюдению композитор отнесся достаточно легко и с юмором, особенно не переживая по этому поводу. По его словам, такое часто бывает, когда композиторы заимствуют друг у друга «какие-то фразировки, у всех бывает что-то похожее». «Я рад, что у меня появляются подражатели», — добавил он.

Плагиатом исполненную Карачевским песню Молчан не называет, поскольку слышал лишь краткий фрагмент песни, а для однозначных выводов, говорит он, необходимо ознакомиться с композицией целиком.

Заместитель министра культуры подтверждает, что действительно Молчан присылал ему свою песню, но затрудняется сказать, которую из двух — Молчана или Ширина — он получил раньше. И уж точно не показывал песню Олега Молчана Леониду Ширину, уверяет Карачевский.

«Используемый в начале припева мелодический оборот повторяется в разных слышанных мною песнях, не только у этих двух композиторов», — добавляет замминистра культуры.

Композитор Леонид Ширин в свою очередь говорит, что написал песню «За любовь» еще в 2010 году, «года три она лежала в столе точно».

«Такие совпадения, когда разные авторы независимо друг от друга используют одинаковые мелодические обороты, случаются, — подчеркивает Ширин. — Но это именно совпадения. Я очень уважаю Олега Молчана как коллегу и автора замечательных песен, в том числе такой выдающейся, как «Молитва». Если бы я знал о существовании написанной им песни с таким же оборотом, то, без сомнения, исправил бы его. Я и сейчас поправлю эту строчку, сделать это — не проблема».

Авторы: Захар ЩЕРБАКОВ, Дмитрий КОПАЛЬ